Военный врач – это человек с высшим медицинским образованием, который имеет воинское звание.

У военных врачей есть особое нейтральное положение, которое был закреплено за ними в 1864 году Женевской конвенцией. Согласно конвенции военные врачи обязаны выполнять только медицинские обязанности, оказывать помощь пострадавшим от военных действий либо вооруженных конфликтов без исключений.

В армии военные врачи считаются наиболее важными фигурами. Без этой категории военных армия не смогла бы существовать. Врач следит за здоровьем солдат, оказывает им необходимую медицинскую помощь в случае необходимости.

Обязанности военного врача

Военный врач должен иметь командирские навыки и уметь организовать медицинскую службу, также важна способность решать задачи оказания медицинской помощи, как в мирное время, так и в условиях вооруженных конфликтов или военных действий.

Врач должен следить за состоянием здоровья военных, при необходимости оказывать медицинскую помощь либо направлять к узкому специалисту.

Врач обязан оказывать помощь всем без исключения.

Военный врач хирург

Военный врач хирург осуществляет лечение и отвечает за перевозку раненых с мест военных конфликтов.

Современное оружие способно наносить большой процент тяжелых увечий человеку, что приводит к некоторым трудностям при лечении и перевозке пострадавших в ходе военных действий.

Военный хирург отличается от гражданского методами лечения в условиях военных конфликтов. Врач оказывает многопрофильную помощь, поэтому, должен разбираться во всех областях хирургии.

Современное оборудование, которым оснащены военно-полевые госпитали, новые хирургические технологии позволяют оказать квалифицированную помощь пострадавшим и сохранить жизнь.

В мире появляются все новые виды оружия, в научных лабораториях военной хирургии исследуют поражающее воздействие современного оружия и разрабатывают новые хирургические приспособления, которые можно использовать в военно-полевых условиях с минимальным риском для жизни пострадавшего.

Военный врач стоматолог

Военный врач стоматолог организует медицинскую помощь и лечение раненым с повреждениями челюстно-лицевой области.

В процессе обучения курсанты изучают стоматологические заболевания и травмы, наблюдая за состоянием больных в клинике. Однако с боевыми травмами будущие военные стоматологи не сталкиваются, что затрудняет проведение практических занятий и усвоение программных вопросов.

Военный санитарный врач

Военный врач санитарный осуществляет надзор за санитарным состоянием войска, сбережением их здоровья, устранением внешних неблагоприятный факторов, а также контролирует качество продуктов питания, что позволяет повысить профессиональную способность армии страны.

Военный ветеринарный врач

Военный врач ветеринар осуществляет охрану здоровья животных в войсках, восстанавливает их пригодность к службе, обеспечивает контроль за поставками мяса и продуктов животноводства.

Как стать военным врачом?

Военный врач профессия не из легких, чтобы стать специалистом в этой области необходимо, прежде всего, обладать выдержкой, военной дисциплиной, незаурядными знаниями. Многие военные врачи с юных лет приучаются к военной жизни, большинство перед поступлением в ВУЗ оканчивают военные лицеи.

После получения аттестата о среднем образовании человек, планирующий стать военным врачом, должен поступить в медицинский университет.

Для подготовки квалифицированного специалиста требуется время - шесть лет обучения, и один-два года интернатуры. Кроме этого, любой врач, должен регулярно повышать свою квалификацию, так как медицинская наука не стоит на месте, следует быть в курсе новых методик лечения.

Первые четыре курса обучения могут происходить в любом медицинском институте, но на пятом курсе следует перевестись на военно-медицинский факультет (к примеру, в Санкт-Петербургскую Военно-медицинскую академию).

Военные врачи более глубоко изучают предметы важные для военных (хирургия, радиология, токсикология, военно-полевая терапия), но диплом практически не отличается от гражданского врача.

Практика курсантов военно-медицинских ВУЗов проходит на месте службы, нередко молодым врачам приходится проходить интернатуру в условиях военных действий, отдаленных гарнизонах.

Где учатся на военного врача?

Военный врач первые четыре курса обучения может пройти в любом медицинском университете. На пятом курсе необходимо подать заявление для перевода в институт, в котором имеется факультет подготовки военных медиков. Наиболее знаменитыми являются Санкт-Петербургская Военно-медицинская академия им. Кирова, Государственный Белорусский медицинский университет, Национальный медицинский университет им. Богомольца в Киеве.

Подготовка военных врачей

Будущие военные врачи проходят подготовку на факультете военно-медицинского дела. На пятом курсе курсанты более глубоко изучают предметы, необходимые в работе военного медперсонала. Молодые специалисты учатся действовать и оказывать необходимую медицинскую помощь при огнестрельных ранениях, при отравлении токсическими веществами, при радиоактивном облучении и пр.

После изучения теории молодой военный врач направляется на практику в военные части, где несколько лет под руководством научного руководителя будет учиться применять полученные в институте знания на деле, в условиях реальной военной службы.

Звания военных врачей

После окончания Военно-медицинской академии или университета военный врач получает звание лейтенант медицинской службы.

День военного врача

Военный врач отмечает свой профессиональный праздник вместе с другими медицинскими работниками. День медработника отмечается в третье воскресенье июня.

Призыв врачей на военную службу

Военный врач после окончания медицинской академии направляется служить по контракту. После окончания срока контракта можно либо продлить срок службы, либо уйти из вооруженных сил.

Льготы военным врачам

Военный врач после 10 лет службы имеет право записаться на очередь на получение бесплатного жилья.

Льготы не положены, если врач ушел со службы после окончания срока первого контракта, однако, если увольнение было по причине сокращения или болезни, льготы сохраняются.

Льготы зарабатываются военными врачам на протяжении всего срока службы. Через 20 лет службы врач имеет право на денежное содержание после ухода с вооруженных сил, медобслуживание (включая членов семьи) и пр.

Аттестация военных врачей

Военный врач проходит обязательную аттестацию, которая является важной формой материального и морального стимулирования персонала. Аттестация проводится согласно национальной номенклатуре, с учетом требований и характеристик врачей.

Первую аттестацию проходят в военно-медицинском ВУЗе, перед получением диплома. Курсанты, успешно прошедшие аттестацию получают диплом о получении высшего полного образования по специальности и квалификации магистра.

Затем, через определенный промежуток времени, врачи проходят аттестацию для присвоения квалификационной категории и для подтверждения квалификационной категории.

Зарплата военного врача

Помимо заработной платы, военный врач получает надбавки к окладу за выслугу лет, за особые условия военной службы и т.д.

Военный врач - профессия непростая, на его плечах лежит медицинское обеспечение Вооруженных сил, включая лечебно-профилактические работы, противоэпидемиологические мероприятия, санитарно-гигиенический контроль, медицинское снабжение и пр.

Понятием медицинский персонал охватываются лица, которые входят в состав медицинских формирований и назначены воюющей стороной для выполнения исключительно медицинских целей: розыска раненых, больных, лиц, потерпевших кораблекрушение, их эвакуации, установления диагноза, оказания медицинской помощи, проведения мер по профилактике заболеваний, а также для административно-хозяйственного обеспечения медицинских формирований, санитарно-транспортных средств и их технического обслуживания (ст. 8 Дополнительного протокола I) Как видим, под термином «медицинский персонал» понимаются не только профессиональные врачи, медицинские сестры, но и административные и хозяйственные работники, водители и тл. Ли ца медицинского персонала назначаются сторонами, находящимися в конфликте, на постоянной или временной иснове. Временный медицинский персонал осуществляет свою деятельность только на время назначения в отличие от постоянного персонала, входящего в структуру вооруженных сил. Медицинский персонал может быть военным ил и гражданским. Но именно назначенный гражданский персонал воюющей стороны пользуется зашитой международного гуманитарного права в течение определенного периода его работы. Так, например, гражданский врач, выполняющий свои профессиональные обязанности в период вооруженного конфликта и не имеющий назначения своего государства на такую деятельность, не подпадает под понятие «медицинского персонала» по смыслу международною гуманитарного права. Разумеется, порядок назначения должен соответствовать внутреннему законодательству государства, осуществляющего такое назначение. Это объясняется тем, что медицинский персонал в период вооруженного конфликта пользуется особыми правами, и коль скоро воюющее государство несет ответственность за любые действия лиц, относящихся к этой категории, то оно и осуществляет надлежащий контроль за их деятельностью. Например, государственные органы не допускают того, чтобы медицинский персонал занимался коммерческой или иной деятельностью, несовместимой с его предназначением. К личному составу медицинских формирований приравнивается в своих правах личный состав добровольческих обществ помощи, специально обученный контингент для использования его при необходимости в качестве вспомогательных санитаров или носильщиков для поиска, подбирания, перевозки или лечения раненых, больных, потерпевших кораблекрушение, уполномоченный своим правительством, а также национальные общества Красного Креста и соответствующие им другие добровольные общества. Лицами медицинского персонала могут быть и граждане иностранных государств, не являющихся сторонами в конфликте. Они выполняют свои профессиональные обязанности по распоряжению своего правительства. Кроме того, в состав медицинского персонала могут быть включены представители национальных обществ Красного Креста или Красного Полумесяца невоюющих государств. Они, как правило, работают под руководством МККК. Правовой статус медицинского персонала включает права, обязанности, предусмотренные международным гуманитарным правом, и ответственность за нарушение его норм. Основная цель установления правового статуса сводится к тому, чтобы медицинский персонал мог выполнять возложенные на него гуманные задачи в период вооруженного конфликта. Медицинский персонал, состоящий при вооруженных силах, находится под зашитой международного гуманитарного права В рамках военных законов и распоряжений заоержавшей их державы и под руководством ее компетентных органов, а также в соответствии с профессиональной этикой они продолжают осуществлять свои медицинские обязанности в интересах военнопленных предпочтительно из состава тех вооруженных сил, к которым они сами принадлежат. Основными обязанностями медицинского персонала являются: строгое соблюдение норм международного гуманитарного права, гуманное обращение с жертвами войны (не подвергать лиц, относящихся к этим категориям, никаким опасным для их здоровья процедурам, опытам, экспериментам, уважать их физическую и психическую неприкосновенность); оказание раненым, больным, военнопленным, лицам, потерпевшим кораблекрушение, медицинской помощи (неоказание такой помощи является нарушением лицами медицинского персонала норм международного гуманитарного права); неукоснительное соблюдение принципов медицинской этики, т.е. своих врачебных обязанностей (ст. 16 Протокола I; ст. 10 Протокола II) в соответствии с «клятвой Гиппократа» (460- 380 г. до н.э.), положений, которые развиты -Женевской клятвой» и «Международным кодексом медицинской этики», разработанных Всемирной медицинской ассоциацией (тл. добросовестно выполнять профессиональные обязанности; своей главной заботой считать здоровье больного, раненого; не разглашать тайн, доверенных ему покровительствуемыми лицами; уважать ценность человеческой жизни; не использовать медицинские знания против законов человечности; не допускать никакой религиозной, национальной, расовой, политической или социальной дискриминации при выполнении своего долга; даже под угрозой жизни не использовать медицинские знания против законов человечности); выполнение Правил медицинской этики для военного времени и Правил предоставления помощи раненым и больным в вооруженных конфликтах {одобрены в 1957 г МККК, Межцу- наршным комитетом военной медицины и фзрмацеи, Всемирной организацией здравоохранения и утверждены Всемирной медицинское! ассоциацией). гуманное и человеколюбивое обрашение без каких-либо различий с лицами, которые непосредственно не принимают участие в военных действиях или вышли из строя; недопущение какой бы то ни было медицинской процедуры, не требующейся по состоянию здоровья покровительствуемых лиц, а также медицинских, научных или других опытов в их отношении; получение согласия пациента (если он в состоянии это сделать) на лечение, хирургическое вмешательство, связанные с риском для его жизни. Нарушение лицами медицинского персонала своих профессиональных обязанностей, а также совершение ими серьезных или иных нарушений норм международного гуманитарного права влечет дисциплинарную или уголовную ответственность, о чем будет ска- Нормы международного туманитарного права (ст.ст. 24. 28 Конвенции I; ст. 36 Конвенции II. ст. 33 Конвенции III; сг. 9 Протокола II) обеспечивают защиту духовного персонала, к которому относятся как военные (военные священники), так и гражданские лица. Духовный персонал выполняет исключительно духовные функции и может быть постоянным (находиться в составе вооруженных сил) или временным, т.е. придаваться вооруженным силам, медицинским формированиям, транспортам или организациям гражданской обороны. Если представители духовного персонала попадают под контроль противной стороны, то могут задерживаться лишь в той мере, в какой этого требуют духовные потребности и численность военнопленных. Лица духовного персонала при задержании не мотуг рассматриваться как военнопленные, но пользуются, по меньшей мере, преимуществами, предоставляемыми Конвенцией о военнопленных. Им оказывается возможная помощь при осуществлении духовных обязанностей, и они не должны принуждаться к выполнению задач, не совместимых с их гуманитарной миссией. Воюющие державы, под контролем которых находятся указанные лица, разрешают им посещать военнопленных в рабочих командах, госпиталях, находящихся вне лагеря.

Еще по теме 2.5. Правовое положение медицинского персонала и духовенства:

1. 42. Действительны ли положения коллективного договора, по которым работодатель (городская больница -государственное учреждение субъекта РФ) при заключении коллективного договора принял на себя обязательства ежеквартально осуществлять индексацию заработной платы, предоставлять работникам дополнительный отпуск за длительный стаж работы на должностях медицинского персонала, компенсировать стоимость питания в рабочее время?
2. 4.4. Процессуальное положение лица, в отношении которого ведется производство по применению принудительных мер медицинского характера
3. Судебно-медицинская экспертиза по делам о профессиональных правонарушениях медицинских работников
4. § 1. ПОНЯТИЕ И ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА
5. СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА КАЧЕСТВА МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ: ЗНАЧЕНИЕ И ОЦЕНКА В ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
6. 5. Социальная роль политической активности духовенства
7. 2. Правовые основы назначения мер медицинского характера и организация проведения принудительного лечения
8. Американская Медицинская Ассоциация Принципы медицинской этики Преамбула

- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Акционерное право - Бюджетная система - Горное право‎ - Гражданский процесс - Гражданское право - Гражданское право зарубежных стран - Договорное право - Европейское право‎ - Жилищное право - Законы и кодексы - Избирательное право - Информационное право - Исполнительное производство - История политических учений - Коммерческое право - Конкурсное право - Конституционное право зарубежных стран - Конституционное право России - Криминалистика - Криминалистическая методика -

Необходимо подчеркнуть, что выполнение профессиональных обязанностей медицинским персоналом в вооружённых конфликтах регламентировано международным гуманитарным правом, которое подтверждается положениями Женевских конвенций и Дополнительных протоколов к ним.

Основные положения международного гуманитарного права подтверждены четырьмя Женевскими конвенциями, принятыми 12 августа 1949 г., и двумя Дополнительными протоколами к Женевским конвенциям, принятыми 8 июня 1977 года:

* Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях;

* Женевская конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооружённых сил на море;

* Женевская конвенция об обращении с военнопленными;

* Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны;

* Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающимся защиты жертв международных вооружённых конфликтов;

* Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающимся защиты жертв вооружённых конфликтов немеждународного характера.

В настоящее время Женевские конвенции признаны более чем 150 государствами, т.е. почти всем международным сообществом, поэтому они являются обязательными международными нормами. Медицинский персонал, работающий в зоне конфликта, должен соблюдать требования Женевских конвенций и Дополнительных протоколов к ним, так как их нарушение - нарушение международного гуманитарного права, за которое предусмотрены ответственность и определённые санкции.

Обязанности медицинского персонала

Медицинские работники, которых привлекают к оказанию помощи в вооружённых конфликтах, должны знать и чётко выполнять следующие обязанности.

1. В любых обстоятельствах действовать гуманно, ответственно выполнять свой долг, как велит совесть.

Принцип гуманности, сострадания к жертвам - один из основополагающих принципов международного гуманитарного права.

2. Медицинский персонал, предоставляющий свои услуги во время вооружённого конфликта, обязан, как и в мирное время, соблюдать принципы медицинской этики.

Он должен выполнять основные правила «Женевской клятвы», принятой в 1948 г. Всемирной медицинской ассоциацией, в соответствии с которыми врач должен:

* выполнять профессиональные обязанности добросовестно и с достоинством;

* не разглашать доверенных ему тайн;

* не допускать никакой религиозной, национальной, расовой или политической дискриминации при выполнении своего долга;

* признавать абсолютную ценность человеческой жизни;

* даже под угрозой не использовать медицинские знания против законов человечности.

Всемирная организация здравоохранения и Международный комитет военной медицины и фармации в 1957 г. одобрили «Правила медицинской этики для военного времени» и «Правила предоставления помощи раненым и больным в вооружённых конфликтах», где подтверждён принцип единства медицинской этики в мирное и военное время.

3. С лицами, которые непосредственно не принимают участия в военных действиях или вышли из строя, необходимо обращаться человечно.

Таким образом, раненые, больные, потерпевшие кораблекрушение, военнопленные, гражданское население на территории противника или оккупированной территории должны пользоваться уважением и защитой, обращение с ними должно быть гуманным.

4. Уход предоставляют без различий, по каким бы то ни было соображениям, кроме медицинских.

Принцип предоставления помощи, без какой бы то ни было дискриминации - основополагающий принцип международного гуманитарного права. Врач должен видеть в раненом только пациента, а не «своего» или «противника». Очерёдность оказания помощи определяется исключительно медицинскими требованиями, совестью врача и медицинской этикой. Особое внимание следует уделять наиболее уязвимым группам пострадавших: детям, старикам, беременным.

5. Лиц, находящихся под защитой Конвенций, запрещено подвергать какой бы то ни было медицинской процедуре, которая не показана по состоянию их здоровья, а также подвергать каким бы то ни было медицинским, биологическим или иным научным опытам.

Особенно строгий контроль в этой области осуществляет международное гуманитарное право. Это связано с преступлениями против человечества в годы Второй мировой войны. Необходимо исключить любые опыты над лицами, находящимися во власти противника.

6. Необходимо уважать всех раненых и больных.

Если пациент в состоянии дать согласие на лечение, врач должен получить его, прежде чем приступать к лечению. В то же время действия, способные нанести ущерб здоровью больного (например, медицинские опыты), запрещены, даже если пациент даёт на них согласие.

7. Медицинский персонал, совершающий нарушения международного гуманитарного права, подлежит наказанию.

На медицинском персонале, работающем в зоне вооружённого конфликта, лежит большая ответственность. Он должен сознавать, что нарушение международного гуманитарного права может вызвать тяжелейшие последствия не только для жертв этого нарушения, но и для самого медицинского персонала. Серьёзные нарушения официально считают военными преступлениями, они подлежат уголовному преследованию независимо от времени и места совершения.

Права медицинского персонала

1. Защита медицинского персонала во время выполнения им своих обязанностей.

Необходимо отметить, что, выполняя свои обязанности в зоне вооружённого конфликта, медицинский персонал пользуется защитой международного гуманитарного права, Женевских конвенций и Дополнительных протоколов. Защита предоставляется медицинскому персоналу при условии, что он занимается исключительно выполнением поставленных перед ним гуманитарных задач, и лишь на время их выполнения. Кроме того, в этот период медицинский персонал обязан соблюдать ряд важнейших требований.

* Иметь опознавательные знаки и документы.

Все члены медицинского персонала, которые пользуются защитой в зоне вооружённого конфликта, должны носить ясно видимый отличительный знак (например, большой красный крест на груди и спине или для персонала гражданской обороны - голубой равносторонний треугольник на оранжевом поле) и иметь удостоверение личности установленного образца согласно Дополнительному протоколу к Женевским конвенциям.

* Соблюдать нейтралитет в вооружённом конфликте.

Медицинский персонал должен воздерживаться от каких бы то ни было враждебных действий или любого вмешательства в военные действия.

* Иметь только личное оружие и использовать его исключительно для самообороны и защиты своих раненых и больных.

Оружие можно использовать для предотвращения актов насилия в отношении медицинского персонала или раненых и больных, а также для поддержания порядка в медицинских учреждениях.

2. Медицинский персонал не может быть подвергнут наказанию или преследованию за выполнение им профессиональных обязанностей в соответствии с нормами медицинской этики.

Это означает, что медицинская деятельность, если она осуществляется в соответствии с медицинской этикой, ни при каких обстоятельствах и вне зависимости от того, кому оказывается помощь, не может стать поводом для насилия, угроз, преследований и наказаний.

3. Не допускается принуждение медицинского персонала к совершению действий, несовместимых с медицинской этикой.

Это положение дополняет предыдущее. Медицинский персонал нельзя принуждать к совершению действий в отношении раненых и больных, несовместимых с положениями Конвенций, Протоколов и нормами медицинской этики.

4. Не допускается принуждение медицинского персонала к предоставлению информации о раненых и больных.

Медицинский персонал имеет право не давать информацию, которая может причинить вред раненым, больным или их семьям. Однако если внутригосударственное законодательство одной из сторон вооружённого конфликта принуждает медицинский персонал предоставить информацию, её предоставляют своему руководству для дальнейшего разрешения возникшей ситуации.

5. Иммунитет от взятия в плен. Этим правом пользуются следующие категории медицинского персонала:

* медицинский персонал, направленный Международным комитетом Красного Креста;

* медицинский персонал нейтрального государства, предоставленный в распоряжение одной из сторон в конфликте;

* медицинский персонал госпитальных судов и самолетов санитарной авиации.

Необходимо подчеркнуть, что Конвенции и Протоколы предоставляют особые права медицинскому персоналу, направленному в зону вооружённого конфликта, для того, чтобы обеспечить выполнение важнейшей задачи - оказания помощи раненым и больным.

Опыт организации медико-санитарной помощи населению в локальных вооружённых конфликтах свидетельствует о том, что она осуществляется с учётом обстановки боевых действий и создания необходимой группировки медицинских сил и средств. Для этих целей могут быть привлечены медицинские учреждения и формирования службы медицины катастроф, ГО, других министерств и ведомств, а также различных международных и гуманитарных организаций. В своей работе они должны соблюдать требования врачебной этики, международного гуманитарного права и высокого профессионализма по оказанию медицинской помощи пострадавшим.

В свою очередь, Всемирная ассамблея здравоохранения тоже не остается безучастной к правовым проблемам медицинского персонала, участвующего в вооруженных конфликтах.

Так, на своей 10-ой Всемирной медицинской ассамблее в октябре 1956 приняла «Правила на время вооруженных конфликтов»

медицинский вооруженный конфликт право

Общие правила на время вооруженных конфликтов

Требования, установленные «Международным кодексом медицинской этики» Всемирной Медицинской Ассоциации, действуют как в мирное время, так и во время вооруженных конфликтов. Первейшей обязанностью врача является профессиональный долг, при осуществлении которого, прежде всего, следует руководствоваться собственной совестью.

Главная задача медицинской профессии - сохранять здоровье и спасать жизни. Поэтому для врачей считается неэтичным:

B. Ослаблять человека физически или психически без явных медицинских на то оснований.

C. Использовать научные знания с целью посягательства на здоровье и жизнь людей.

Во время военных действий, как и в мирное время, запрещены эксперименты на людях, ограниченных в своей свободе, в частности, на пленных и заключенных, а также на населении оккупированных районов.

В неотложных ситуациях врач обязан всегда оказать необходимую помощь независимо от пола, расы и национальности пациента, его религиозных убеждений, политических пристрастий и других подобных критериев. Медицинские действия должны продолжаться столько, сколько необходимо и возможно.

Врач должен обеспечить медицинскую конфиденциальность.

Врач обязан распределять, находящиеся в его распоряжении, привилегии и условия содержания пациентов лишь в соответствии с медицинскими показаниями.

Правила оказания помощи больным и раненым, особенно во время вооруженных конфликтов

А. При любых условиях, каждый человек - гражданский или военный - должен получить помощь, в которой он нуждается, независимо от пола, расы, национальности, религии, политических пристрастий и других немедицинских критериев.

Любое вмешательство, которое может причинить ущерб здоровью, физической или психической целостности человека, запрещается, если оно прямо не оправдано с лечебной точки зрения.

В. В неотложных ситуациях врачи и вспомогательный медицинский персонал обязаны оказать немедленную помощь настолько хорошо, насколько это возможно. Для врача не может быть никаких различий между пациентами, кроме степени ургентности состояния (Ургентные (или неотложные) состояния -- группа заболеваний, требующих срочного врачебного вмешательства (нередко -- хирургического), невыполнение которого грозит серьёзными осложнениями или летальным исходом для данного больного).

Врачам и медицинскому персоналу должны быть гарантированы защита и содействие, необходимые для свободного осуществления их деятельности и полноценного исполнения профессионального долга. Им должна быть обеспечена свобода перемещения и полная профессиональная независимость.

Исполнение медицинских обязанностей и долга ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться, как проступок. Врача нельзя преследовать за соблюдение профессиональной конфиденциальности.

Медики, исполняющие профессиональные обязанности, носят специальную отличительную эмблему: красная змея и посох на белом фоне. Использование этой эмблемы регулируется специальными правилами.

А на своей 55-ой сессии пунктом 13.2 повестки дня Всемирная ассамблея здравоохранения приняла следующую резолюцию - «Защита медицинских миссий во время вооруженного конфликта», в которой говорится:

Пятьдесят пятая сессия Всемирной ассамблеи здравоохранения, напоминая и подтверждая резолюцию WHA46.39, озаглавленную "Медико-санитарные и медицинские службы вовремя вооруженного конфликта";

вновь подтверждая необходимость содействовать и обеспечивать соблюдение принципов и норм международного гуманитарного права и руководствуясь в этом отношении соответствующими положениями Женевских конвенций 1949 г. и их Дополнительными протоколами 1977 г. в соответствующих случаях;

осознавая, что за многие годы подходы, основанные на международном гуманитарном праве и соблюдении прав человека, привели к улучшению защиты медицинского персонала и их признанных эмблем во время вооруженного конфликта;

глубоко обеспокоенная недавними сообщениями об увеличении случаев нападений на медицинский персонал, учреждения и отделения во время вооруженных конфликтов;

встревоженная степенью, в которой гражданское население страдает от отсутствия медицинской помощи вследствие нападений на персонал здравоохранения и другой гуманитарный персонал и на медико-санитарные учреждения во время вооруженных конфликтов;

осознавая неблагоприятное воздействие таких конфликтов на высокоприоритетные программы общественного здравоохранения, такие как Расширенная программа иммунизации, борьба против малярии, туберкулеза;

признавая преимущества прекращения огня, согласованного для национальных дней иммунизации в соответствующих случаях;

убежденная, в соответствии с международным правом, в необходимости обеспечить защиту от нападений на персонал здравоохранения, больницы, медико-санитарные учреждения и инфраструктуру, машины скорой помощи и другие медицинские транспортные средства и системы коммуникаций, используемые для гуманитарных целей,

1. ПРИЗЫВАЕТ все стороны вооруженных конфликтов полностью соблюдать и выполнять применимые нормы международного гуманитарного права, защищающие гражданских лиц и комбатантов, не участвующих в военных действиях, а также медицинский, сестринский и другой персонал здравоохранения и гуманитарный персонал, и соблюдать положения, регулирующие использование эмблем Красного Креста и Красного Полумесяца и их защитный статус по международному гуманитарному праву;

2. НАСТОЯТЕЛЬНО ПРИЗЫВАЕТ государства-члены осудить все нападения на персонал здравоохранения, особенно те, которые препятствуют способности такого персонала выполнять свою гуманитарную функцию во время вооруженных конфликтов;

3. НАСТОЯТЕЛЬНО ПРИЗВАЕТ ТАКЖЕ государства-члены, организации системы Организации Объединенных Наций, другие межправительственные и неправительственные органы, активно работающие в гуманитарной области или в области здравоохранения, способствовать действиям, которые обеспечивают безопасность персонала здравоохранения;

4. НАСТОЯТЕЛЬНО ПРИЗЫВАЕТ ТАКЖЕ стороны конфликта и организации гуманитарной помощи обеспечить, чтобы машины скорой помощи, другие медицинские транспортные средства, медико-санитарные учреждения или другие сооружения, которые содействуют работе персонала здравоохранения, использовались только для гуманитарных целей;

5. ПРЕДЛАГАЕТ Генеральному директору:

(1) содействовать защите и уважению персонала и учреждений здравоохранения;

(2) поддерживать тесную связь с компетентными организациями системы Организации Объединенных Наций, включая ЮНИСЕФ, Управление по координации гуманитарной деятельности, Бюро Верховного комиссара по делам беженцев и Бюро Верховного комиссара по правам человека вместе с Международным комитетом Красного Креста, Международной федерацией обществ Красного Креста и Красного Полумесяца и с другими соответствующими межправительственными и неправительственными органами, с тем, чтобы содействовать выполнению настоящей резолюции;

(3) широко распространить настоящую резолюцию.

В настоящее время в России существует и действует следующий документ: "НАСТАВЛЕНИЕ ПО МЕЖДУНАРОДНОМУ ГУМАНИТАРНОМУ ПРАВУ ДЛЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (утв. Министром обороны РФ 08.08.2001), в котором регламентируются права и обязанности медицинского персонала в вооруженных конфликтах:

Ст. 58. Медицинский и духовный персонал пользуется уважением и покровительством и не может быть объектом нападения, если этот персонал при проверке не совершал действий, выходящих за рамки его профессиональных (медицинских или духовных) обязанностей, и воздерживается от участия в боевых действиях. Предоставление защиты может быть прекращено только после предупреждения с установлением в соответственных случаях разумного срока и после того, как такое предупреждение не было принято во внимание.

Ст. 59. Медицинский и духовный персонал, задержанный стороной в конфликте в целях оказания помощи военнопленным, не будет считаться военнопленными, но по меньшей мере будет пользоваться преимуществами и покровительством, предоставляемыми военнопленным. Они будут продолжать выполнять свои медицинские и духовные обязанности в интересах военнопленных, по преимуществу принадлежащих к вооруженным силам, за которыми они числятся.

Ст. 60. Для обеспечения охраны от возможного посягательства на физическую неприкосновенность при выполнении медицинских (духовных) обязанностей осуществляется конвоирование лиц медицинского и духовного персонала. При необходимости им обеспечивается возможность посещения военнопленных и ведения корреспонденции по вопросам медицинской (духовной) деятельности.

Ст. 61. Захваченный временный медицинский персонал противника (личный состав вооруженных сил, специально обученный для использования в качестве санитаров, санитарок или носильщиков для розыска, подбирания, перевозки или лечения раненых и больных) получает статус военнопленных и при необходимости может использоваться для выполнения своих медицинских функций в соответствии с уровнем своей специальной подготовки.

Ст. 62. Захваченный духовный персонал противника должен иметь возможность свободно выполнять свои обязанности до тех пор, пока удерживающая сторона сама не будет в состоянии обеспечивать духовную помощь. Положения, относящиеся к захваченному медицинскому персоналу противника, распространяются по аналогии на захваченный духовный персонал.

Ст. 63. Запрещается привлечение задержанного медицинского и духовного персонала к выполнению работ, не связанных с его медицинскими или духовными обязанностями.

Международно-правовой статус духовного персонала воюющих держав (Овчаров О.А.)

Дата размещения статьи: 30.03.2013

Помимо самого права на религию, международное законодательство прописывает и статус лиц, реализующих данное право граждан в условиях вооруженных конфликтов, берет под международно-правовую защиту духовный персонал воюющих сторон. Рассмотрим некоторые из этих международных правовых документов, ратифицированных СССР или Россией.
Первым из них является Женевская конвенция об обращении с военнопленными (Женева, 12 августа 1949 г.), ратифицированная Указом Президиума Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г., которая, в частности, содержит две главы: гл. IV "Медицинский и духовный персонал, задержанный для оказания помощи военнопленным" и гл. V "Религия, интеллектуальная и физическая деятельность". В них закрепляется право военнопленных на свободу вероисповедания и обязанность воюющих государств по реализации этих прав, по созданию духовному персоналу благоприятных условий по удовлетворению духовных нужд лиц, находящихся в плену.
Так, ст. 33 Конвенции устанавливает, что медико-санитарный состав и духовный персонал, задержанные держащей в плену державой с целью оказания помощи военнопленным, не должны считаться военнопленными. Они будут пользоваться по меньшей мере преимуществами и покровительством указанной Конвенции, и им будут также предоставлены все возможности, необходимые для оказания медицинской и духовной помощи военнопленным. Они будут продолжать выполнять свои медицинские и духовные обязанности в интересах военнопленных, по преимуществу принадлежащих к вооруженным силам, за которыми они числятся, в рамках военных законов и уставов держащей в плену державы и под руководством ее компетентных органов, а также в соответствии с их профессиональной этикой. При выполнении своих медицинских и духовных обязанностей они будут также пользоваться следующими льготами:
a) им будет разрешено периодически посещать военнопленных, находящихся в рабочих командах или в госпиталях, расположенных вне лагеря. Держащая в плену держава предоставит им с этой целью необходимые средства транспорта;
b) врач и, равным образом, священнослужители будут иметь право обращаться к соответствующим властям лагеря по всем вопросам, касающимся их профессиональной деятельности. Эти власти предоставят им необходимые возможности для ведения корреспонденции по этим вопросам;
c) хотя задержанный персонал будет подчиняться внутренней дисциплине лагеря, в котором он находится, однако его нельзя принуждать выполнять работу, не связанную с его медицинскими или религиозными обязанностями.
Во время военных действий стороны, находящиеся в конфликте, договорятся по поводу возможной смены задержанного персонала и установят порядок этой смены. Ни одно из предшествующих положений не освобождает держащую в плену державу от обязательств, лежащих на ней в области удовлетворения медицинских и духовных нужд военнопленных.
Как видно, международное законодательство достаточно детально регламентирует порядок реализации обязательства держащей в плену державы по удовлетворению не только медицинских, но и духовных нужд пленных, для чего привлекается не начальник клуба или заместитель по воспитательной работе, а священники, духовный персонал, на который Конвенция возлагает определенные религиозные обязанности по удовлетворению этих нужд и предоставляет им определенные правомочия по реализации указанных духовных обязанностей.
Примечательно также и то, что духовный персонал помещен вместе с медико-санитарным в одной статье, врачи со священниками наделяются примерно равными правомочиями по удовлетворению нужд пленных, как медицинских, так и духовных. Из этого можно сделать важный вывод о том, что не только врачи, но и священнослужители жизненно необходимы человеку во время войны и международное право это признает и закрепляет, налагая соответствующие обязательства на стороны вооруженного конфликта. Ведь человек - это не только тело, но и дух, душа, которые, также как и тело, могут нуждаться в лечении, но особыми - духовными - средствами.
В ст. 34 Конвенции предусматривается, что военнопленным будет предоставлена полная свобода для выполнения обрядов их религии, включая посещение богослужений, при условии соблюдения ими дисциплинарного порядка, предписанного военными властями. Для религиозных служб будут отведены надлежащие помещения.
Порядку реализации указанной в ст. 34 Конвенции свободы посвящены ст. ст. 35 - 37 Конвенции, устанавливающие, что служителям культа, входившим в состав военного духовенства, попавшим во власть неприятельской державы и оставшимся или задержанным для оказания помощи военнопленным, будет разрешено обслуживать их духовные нужды и свободно отправлять свои обязанности среди своих единоверцев в соответствии со своей религиозной совестью. Они будут распределены между различными лагерями и рабочими командами, в которых находятся военнопленные, принадлежащие к тем же вооруженным силам, говорящие на том же языке или принадлежащие к той же религии. Им будут предоставляться необходимые возможности, в том числе транспортные средства, предусмотренные в ст. 33, для посещения военнопленных, находящихся за пределами их лагеря. Они будут пользоваться свободой переписки, подлежащей цензуре, по религиозным делам их культа с духовными властями страны, в которой они задержаны, и с международными религиозными организациями.
Военнопленные, которые являются служителями культа, но которые не входили в состав военного духовенства в своей собственной армии, получат разрешение, каково бы ни было их вероисповедание, свободно отправлять свои обязанности среди своих единоверцев. В этом отношении с ними будут обращаться как с представителями военного духовенства, задержанными держащей в плену державой. Они не будут принуждаться ни к какой другой работе.
В тех случаях, когда военнопленные не располагают духовной помощью представителя военного духовенства из числа задержанных лиц или военнопленного - служителя их культа, по просьбе заинтересованных военнопленных для отправления этих обязанностей будет назначен служитель культа, принадлежащий к вероисповеданию этих военнопленных или к аналогичному вероисповеданию, или за отсутствием такового будет назначено сведущее светское лицо, если это допустимо с религиозной точки зрения. Это назначение, которое должно быть одобрено держащей в плену державой, будет производиться с согласия общины заинтересованных военнопленных и там, где это необходимо, с согласия местных духовных властей того же вероисповедания. Назначенное таким образом лицо должно будет действовать в соответствии со всеми правилами, установленными держащей в плену державой для поддержания дисциплины и обеспечения военной безопасности.
Как видно, указанные международные правовые нормы, имеющие обязательную юридическую силу и для России, достаточно подробно регламентируют порядок реализации религиозных прав военнопленных, обязанности по их реализации должностных лиц держащей в плену державы, а также статус и полномочия военного духовенства.
Вторым заслуживающим внимания международным правовым актом, имеющим отношение к военному духовенству, является Женевская конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (Женева, 12 августа 1949 г.), также ратифицированная Указом Президиума Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г. Эта Конвенция тоже содержит в ст. 37 ряд важных положений, касающихся духовного персонала. Так, медицинский, госпитальный и духовный персонал, предназначаемый для медицинского и духовного обслуживания, в случае, если он попадет в руки неприятеля, будет пользоваться уважением и покровительством; он сможет продолжать выполнение своих профессиональных обязанностей до тех пор, пока это будет необходимо для ухода за больными и ранеными. Затем он должен быть отправлен обратно, как только главнокомандующий, во власти которого он находится, сочтет это возможным. Оставляя корабль, он сможет взять с собой вещи, являющиеся его личной собственностью. Однако если окажется необходимым задержать часть этого персонала в связи с санитарными и духовными потребностями военнопленных, то будут приняты все меры для того, чтобы в кратчайший срок высадить его на берег. После высадки на берег задержанный персонал попадет под действие положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях.
Третьим международным правовым актом, содержащим большое количество норм, касающихся духовного персонала, является Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женева, 12 августа 1949 г.), также ратифицированная Указом Президиума Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г. Рассмотрим лишь некоторые, наиболее важные из этих норм.
В ст. 7 Конвенция предусматривает, что больные и раненые, а также санитарный и духовный персонал ни в коем случае не смогут отказываться, частично или полностью, от прав, которые им обеспечивают Конвенция и специальные соглашения, а ст. 24 Конвенции устанавливает, что священнослужители, состоящие при вооруженных силах, будут пользоваться уважением и покровительством при всех обстоятельствах.
В силу ст. 28 персонал, попавший во власть противной стороны, будет задерживаться лишь в той мере, в какой этого будет требовать санитарное состояние, духовные потребности и количество военнопленных. Лица, принадлежащие к персоналу, задержанному таким образом, не будут считаться военнопленными. Однако они будут пользоваться по меньшей мере преимуществами всех положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными. В рамках военных законов и распоряжений задержавшей их державы и под руководством ее компетентной службы, а также в соответствии с их профессиональной этикой они будут продолжать осуществлять свои медицинские и духовные обязанности на пользу военнопленных предпочтительно из состава тех вооруженных сил, к которым они сами принадлежат.
Согласно ст. 47 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются как в мирное, так и в военное время распространять возможно шире текст настоящей Конвенции в своих странах и, в частности, включить ее изучение в учебные программы военного и, если возможно, гражданского образования, с тем чтобы с ее принципами было ознакомлено все население в целом и, в частности, сражающиеся вооруженные силы, санитарный персонал и священнослужители.
Таким образом, и приведенные международно-правовые нормы не только предусматривают создание благоприятных условий для деятельности духовного персонала, но и устанавливают обязательства по распространению и изучению этих норм в войсках.
Четвертым международным правовым актом, затрагивающим деятельность военного духовенства, является Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), от 8 июня 1977 г., подписанный от имени СССР в Берне 12 декабря 1977 г. и ратифицированный Постановлением ВС СССР от 4 августа 1989 г. N 330-I с заявлением. Протокол вступил в силу для СССР 29 марта 1990 г.
Этот Протокол в ст. 8 определяет содержание терминологии, используемой в Женевских конвенциях. В частности, там определяется, что духовный персонал означает лиц, как военных, так и гражданских, как, например, священников, которые заняты исключительно выполнением своих духовных функций и приданы:
1) вооруженным силам стороны, находящейся в конфликте;
2) медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам стороны, находящейся в конфликте;
3) медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам;
4) организациям гражданской обороны стороны, находящейся в конфликте.
Духовный персонал может быть придан постоянно или временно.
В той же статье Протокола указывается, что отличительная эмблема означает отличительную эмблему красного креста, красного полумесяца или красного льва и солнца на белом фоне, когда она используется для защиты медицинских формирований и санитарно-транспортных средств, медицинского и духовного персонала и оборудования или запасов.
В ст. 15 Протокола предусмотрена защита граждан медицинского и духовного персонала, в том числе указывается, что гражданский духовный персонал пользуется уважением и защитой. Положения Женевских конвенций и указанного Протокола, касающиеся защиты и опознавания медицинского персонала, в равной степени применимы к этим лицам.
Требования к опознаванию духовного персонала содержатся в ст. 18 Протокола и устанавливают, что каждая сторона, находящаяся в конфликте, стремится обеспечить опознавание медицинского и духовного персонала. На оккупированной территории и в районах, где идут или могут идти бои, гражданский медицинский персонал и гражданский духовный персонал опознаются по отличительной эмблеме и по удостоверению личности, подтверждающему их статус. Статья 20 Протокола предписывает, что репрессалии против лиц и объектов, которым предоставляется защита, запрещаются.
Статья 43 Протокола исключает духовный персонал из числа комбатантов, указывая, что лица, входящие в состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте (кроме медицинского и духовного персонала, о котором говорится в статье 33 третьей Конвенции), являются комбатантами, то есть они имеют право принимать непосредственное участие в военных действиях. В ст. 33 третьей Конвенции (об обращении с военнопленными) речь идет о медико-санитарном составе и духовном персонале, задержанном держащей в плену державой.
Таким образом, не являясь комбатантом, участником боевых действий, но находясь с личным составом в гуще военных событий, военное духовенство пользуется покровительством и защитой международного права.
В частности, в ст. 85, предусматривающей пресечение нарушений указанного Протокола, указывается, что действия, характеризуемые в Конвенциях как серьезные нарушения, являются серьезными нарушениями Протокола, если они совершаются против медицинского или духовного персонала, медицинских формирований или санитарно-транспортных средств, находящихся под контролем противной стороны и пользующихся защитой Протокола.
В приложении I к Дополнительному протоколу к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающемуся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), изложены Правила, касающиеся опознавания, в которых излагаются требования к удостоверениям личности и отличительным эмблемам.
Когда обстоятельства мешают выдаче временному гражданскому медицинскому и духовному персоналу удостоверений личности, аналогичных удостоверению личности, описание которых дается в статье 1 Правил, такому персоналу может выдаваться справка, подписанная компетентным органом власти, удостоверяющая, что лицу, которому она выдана, поручено выполнять обязанности в составе временного персонала, и указывающая, если это возможно, срок такого назначения и право ее владельца носить отличительную эмблему. В справке должны быть указаны фамилия и дата рождения владельца (или, если эту дату невозможно установить, возраст к моменту выдачи справки), выполняемые им функции и личный номер, если такой имеется. Справка должна иметь его подпись или отпечаток его большого пальца либо то и другое.
В зависимости от указаний, полученных от компетентных властей, медицинский персонал и духовный персонал, выполняющий свои обязанности на поле боя, должен по возможности носить головной убор и одежду с отличительной эмблемой. Отличительная эмблема (красная на белом фоне) должна быть настолько большой, насколько это оправданно в данных обстоятельствах. В ночное время или при ограниченной видимости отличительная эмблема может освещаться или быть светящейся; она может быть также сделана из материалов, позволяющих различать ее с помощью технических средств обнаружения. Отличительная эмблема, когда это возможно, наносится на плоскую поверхность или на флаги, видимые со всех возможных направлений и с возможно большего расстояния.
Как видно из изложенного, международное право уделяет большое внимание духовным нуждам личного состава воюющих сторон и детально регламентирует обязанности как воюющих держав, так и духовного персонала - военного духовенства - по реализации вероисповедных прав лиц, участвующих в вооруженном конфликте. Кроме того, международное законодательство предписывает в том числе и обязанность государств как в мирное, так и в военное время обучать данным международным нормам духовный персонал, то есть военное духовенство. Более того, на территории ведения боевых действий и в расположении противника военное духовенство наделяется особым правовым положением, защитой, обусловленной необходимостью и важностью выполнения своей миссии, своих профессиональных обязанностей по отношению к личному составу, его духовным потребностям, необходимости реализации прав и свобод в религиозной сфере.
В заключение следует отметить, что в ст. 22 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденного Указом Президента РФ от 10 ноября 2007 г. N 1495, установлено, что военнослужащий обязан знать и соблюдать нормы международного гуманитарного права, правила обращения с ранеными, больными, лицами, потерпевшими кораблекрушение, медицинским персоналом, духовными лицами, гражданским населением в районе боевых действий, а также с военнопленными.
Вместе с тем ничего не говорит Устав о том, как реализовать военнослужащему свое право на вероисповедание в условиях военной службы, в боевой обстановке, когда штатного военного духовенства нет, а доступ к светскому духовенству невозможен в силу специфики военной службы.
Подведя итог всему вышесказанному, следует отметить:
1. Международное право предполагает наличие в войсках военного духовенства (духовного персонала) для удовлетворения религиозных потребностей личного состава и обеспечения психического здоровья войск (снятия обусловленного боевыми действиями эмоционального напряжения, психической нагрузки).
2. Международное право имеет приоритет перед Конституцией и национальным законодательством России, в связи с чем Россия должна обеспечить наличие в войсках на регулярной основе военно-религиозной службы (духовного персонала в лице священнослужителей).
3. Российское законодательство идет вразрез с международным в части отсутствия в войсках единой стройной системы военного духовенства, вместо которого в войсках лишь Минобороны России введены должности специалистов по работе с верующими военнослужащими, да и те не предполагают наличие обязательного духовного сана у лиц, замещающих эти должности.

Е.М. Смирнова

В течение всего XVIII в. потребность в квалифицированных меди­цинских кадрах Россия в значительной мере удовлетворяла за счет пригла­шения на русскую службу специалистов из-за рубежа. Поэтому вплоть до середины 1830-х гг. в составе «медицинского факультета», как именова­лось тогда медицинское сообщество, лекари (официальное название до 1917 г.) «из иностранцев» количественно преобладали над русскими. Так, в 1807-1811 гг. в составе врачей, направляемых на службу в граждан­ские учреждения, иностранцы численно превосходили русских в 4 раза 1 .

Для получения права на «медическую практику» иностранцы сда­вали экзамен в Медицинской канцелярии, ведавшей медицинским делом в России в 1721-1763 гг, потом — в Медицинской коллегии (1763-1803 гг.), а с 1803 г. — в Медицинском департаменте Министерства внутренних дел (в 1811-1819 гг. Медицинский департамент входил в состав Министерства полиции).

Врачи-иностранцы служили по контрактам, который заключался на срок от четырех лет. Многие продлевали контракт, принимали «вечное российское подданство» и продолжали службу по военному или граждан­скому ведомству на общих с русскими врачами основаниях. Родившиеся в России считались уже «природными россиянами», и их иностранное про­исхождение выдавала только фамилия.

С начала XIX в. правительство взяло курс на ликвидацию дефицита врачей за счет интенсификации подготовки национальных медицинских кадров. Министерство внутренних дел стало ограничивать прием иностран­ных медиков на русскую службу, так как многие из них имели низкий уровень профессиональной подготовки, не знали русского языка 2 . Сенатский указ от 29 декабря 1827 г. по рапорту управляющего Министерством внутренних дел

В.С. Ланского запретил приглашать медиков из-за рубежа для работы в граж­данских ведомствах, а 22 октября 1828 г. вышел именной указ «О невызове на службу иностранных врачей» 3 . Так правительство окончательно отказалось от рекрутирования иностранных специалистов. Это положение, однако, не распространялось на тех, кто принимал российское подданство.

В XVIII в. лекарей готовили Московская, С.-Петербургская и Кронш­тадтская медико-хирургические (госпитальные) школы, преобразованные в 1786 г. в медико-хирургические училища. В 1798 г. на базе этих училищ были созданы Московская и С.-Петербургская медико-хирургические ака­демии. Наряду с ними врачей готовил медицинский факультет Московско­го университета. Кроме того, велась подготовка врачей в Елизаветградс- кой госпитальной школе и при других крупных госпиталях. В начале XIX в. открылись университеты в Дерите (1802 г.), Казани (1804 г.), Харькове (1804 г.), Вильно (1804 — 1832 гг., в 1832-1840 гг. — Виленская медико-хирургическая академия) с медицинскими факультетами и позднее, в 1834 г., — Универси­тет Св. Владимира в Киеве.

В XVIII в. предметом первостепенной заботы правительства было обеспечение врачами армии и флота, но начала складываться и гражданс­кая отрасль медицины. В 1737 г. Анна Иоанновна подписала указ о назна­чении лекарей в города, расположенные поблизости от Москвы и С.-Пе­тербурга, и в «прочие знатные города империи» «для пользования обыва­телей в их болезнях», причем содержание лекарей возлагалось на городские общества 4 . Так в России был введен институт городовых врачей. Вслед­ствие дефицита специалистов и нежелания городов тратиться на медици­ну, указ 1737 г. плохо исполнялся. В 1737 г., например, лекарей назначили только в два города — Новгород и Ярославль 5 . Поэтому сенатский указ 1756 г потребовал: «…В показанных городах, ежели где лекарей не опреде­лено или хотя и были определены, да выбыли, то… определить оных немед­ленно и содержать всегда…» 6 .

В течение второй половине XVIII в. количество гражданских врачей росло. В рамках административной реформы Екатерины II (7 ноября 1775 г.) в губерниях создавались Приказы общественного призрения, на которые, в числе прочих, возлагалась обязанность устраивать и содержать больни­цы и приюты 7 . В каждом уезде вводились должности , лекаря, 2-х подлекарей (помощников лекарей, до 1799 г.) и 2-х лекарских учеников 8 . Дефицит кадров, однако, не позволял заполнить эти вакансии. Так, в Ярос­лавской губернии «медицинские чины» были назначены только в губерн­ский город, да и там штаты удалось заполнить лишь наполовину: лекарь, 1 подлекарь, 1 лекарский ученик 9 . В 1786 г. Екатерина II разрешила Ярос­лавскому и Вологодскому генерал-губернатору А.П. Мельгунову: «Опре­делять на Докторские места лекарей, а знающих подлекарей на лекарские, в прочем Мы не оставим изыскать средства по снабдению Губернии вра­чебными чинами» 10 .

19 января 1797 г. Павел I утвердил доклад Медицинской коллегии «Об учреждении Медицинских Управ» (врачебных управ) для управления здравоохранением в губерниях 11 и новое штатное расписание — «Пример­ные штаты Медицинским чинам, определяемых по губерниям» 12 . Штаты медиков состояли из двух членов врачебной управы — оператора (в XVIII- XIX вв. так называли ), и инспектора, возглавлявшего это учреждение. В каждый уездный центр, в том числе и в уезд губернско­го города, определялся лекарь, два лекарских ученика (старший и млад­ший) и одна повивальная бабка (в губернском городе 2 — старшая и млад­шая, в уездном — младшая). Лекари исполняли обязанности по городу и уезду. Законодатель именует их уездными лекарями, но в документах неко­торое время как равнозначные употреблялись термины «городовой лекарь» и «уездный лекарь»; последний окончательно утверждается в 1820-е гг.

В XVIII — первой половине XIX вв. специализация врачей отсутство­вала. Уездный лекарь являлся одновременно , оператором (но без права производить «важные »), эпидемиологом, санитар­ным врачом, судебно-медицинским экспертом, ветеринаром и предста­вителем губернской медицинской администрации. Оператор и акушер, помимо исполнения своих чиновничьих обязанностей как членов врачеб­ной управы, должны были, по возможности, оказывать специализирован­ную медицинскую помощь.

Таким образом, с конца XVIII в. в губерниях постепенно начинает формироваться корпус медиков — государственных чиновников, обслужи­вавших гражданские ведомства (если не было военных госпиталей, то и низших воинских чинов), а также лиц, имевших право на общественное призрение (неимущих, сирот, инвалидов и других).

Типичной в этом отношении для российской провинции была Ярос­лавская губерния.

«Медицинские чины» определялись на должность Медицинской кол­легией (с 1803г. — Министерством внутренних дел) и числились на государ­ственной службе. Семь из десяти лекарей, получивших назначение в Ярос­лавскую губернию (по числу уездов), — иностранцы, преимущественно выходцы из Германии. Всего с 1790 по 1810 гг., по нашим подсчетам, в губернии служили 22 врача «из иностранцев» и 9 русских, 3 русских пови­вальных бабки и 3 немки. Социальное происхождение лекарей «из иност­ранцев» было пестрым: выходцы из семей военных, купечества, чиновни­чества, небогатого дворянства, а также потомственные врачи. Русские ле­кари, служившие в Ярославской губернии, в конце XVIII — начале XIX вв., как правило, принадлежали к духовному сословию.

В соответствии с сенатским указом от 14 марта 1754 г. 13 , Медицинс­кая коллегия проводила отбор в медицинские учебные заведения — меди­ко-хирургические училища (позднее — в С.-Петербургскую и Московскую медико-хирургические академии), главным образом, из числа семинарис­тов: те имели достаточную общеобразовательную подготовку, в том числе по латинскому языку. Открытые в начале XIX в. новые медицинские факуль­теты заполнялись, в основном, представителями средних слоев общества. По-прежнему преобладали выходцы из среды духовенства 14 . Дворяне неча­сто шли в медицину: врачевание, как всякое «рукоделие», считалось недо­стойным «благородного». Со временем это предубеждение исчезло.

Служебная карьера врача начиналась либо с должности лекарского ученика в военном госпитале с последующей сдачей квалификационных экзаменов, либо с медицинского учебного заведения. Окончившие курс медицинского учебного заведения после сдачи выпускных экзаменов и (с 1810 г.) годичной практики получали диплом лекаря с правом на само­стоятельную медицинскую деятельность и направлялись на службу в ар­мию или на флот, где занимали штатную должность лекаря. Служили дол­го, иногда до 20-ти лет и более, обычно увольнялись «за болезнью». В 1808 г. для врачей установили срок обязательной военной службы — не менее 6-ти лет. Уволившись из армии (флота), врач продолжал службу по гражданско­му ведомству или выходил в отставку и занимался вольной практикой. Гражданская служба, как более легкая, служила своеобразной заменой пенсии, которая в XVIII — начале XIX вв. врачам назначалась нечасто.

За научные достижения — например, представление в Медицинскую коллегию собственных «примечаний» из практики или публикации статей в периодических изданиях — лекарь, выслуживший не менее 6-ти лет, мог быть «пожалован в штаб-лекари» 15 . И.М. Бурхарт (в 1797-1806 гг. — акушер Ярославской врачебной управы) был в 1794 г пожалован в штаб-лекари за изобретение хирургического инструмента 16 . Штаб-лекарское звание дава­ло право занимать ответственные административные должности. В част­ности, членами врачебной управы назначались «медицинские чины, имеющие звание Доктора [Медицины. — Е. С. ] или штаб-лекаря» 17 . В тот пери­од термин «звание» использовался и в смысле «ученая степень» (И.В. Зимин ввел термин «степень-звание» 18).

Вообще, в то время штаб-лекари ценились высоко. Так, в середине XVIII в. в Тайной канцелярии в С.-Петербурге служил штаб-лекарь Хрис­тофор Геннер, а в ее московской конторе — лекарь Кондратий Юлиус. Жа­лованье того и другого превосходило жалованье канцелярских служите­лей, уступая только жалованью секретарей — фактических руководителей этих центральных учреждений тайного политического сыска 19 .

В XIX в. условиями пожалования в штаб-лекари стали определенная выслуга и «способность к исправлению должности». В соответствии с «Положением о классах медиков, ветеринаров и фармацевтиков и о про­изводстве их в чины», утвержденным Николаем I 24 мая 1834 г, на получе­ние «штаб-лекарского звания» мог претендовать лекарь с 4-7-летним ста­жем «беспорочной службы», представивший «достойное внимания на­блюдение или рассуждение по части Медицинской» 20 . Минимальный стаж для получения «штаб-лекарского звания» определялся в соответствии с отделением, к которым причислялись лекари при выпуске из учебного заведения в зависимости от их успехов (I, II, III отделения).

Возникновение института присуждения ученых степеней в России относится к 1764 г. Указом Екатерины II от 9 июля Медицинская коллегия получила разрешение принимать экзамены и «всех обучившихся сей на­уке производить в Докторы медицины» 21 . 29 сентября 1791 г. по именному указу императрицы Московский университет получил право присуждать докторскую степень «обучившимся в оном врачебной науке» 22 . Однако на рубеже XVIII-XIX вв. многие выпускники Московского университета,

С.-Петербургской и Московской медико-хирургических академий выезжа­ли в Европу для «усовершенствования в науке», защищали докторскую диссертацию в каком-либо европейском университете, а последующий экзамен в Медицинской коллегии подтверждал их право пользоваться докторским дипломом. Так, за границей получили докторские дипломы М.И. Багрянский и К.Н. Клейгельс — первые доктора медицины, служив­шие в Ярославской губернии.

В первой половине XIX в. нормативная база присуждения ученых степеней медикам менялась. Соответственно менялась и «номенклатура» ученых степеней. «Правила об экзаменах медицинских чиновников», раз­работанные совместно Министерством народного просвещения и Мини­стерством внутренних дел и высочайше утвержденные 15 июля 1810 г., определяли следующие ученые степени: лекарь, доктор медицины, меди- ко-хирург, доктор медицины и хирургии (высшая медицинская степень) 23 . «Правила испытания врачей, ветеринаров, дантистов и повивальных ба­бок» от 18 декабря 1845 г. упразднили степень медико-хирурга 24 и более она не присуждалась. Поскольку степень доктора медицины и хирургии присуждалась редко, то основными степенями в этот период были степе­ни лекаря и доктора медицины 25 .

Статус врача в служебной иерархии определялся его чином. 28 фев­раля 1762 г. Петр III утвердил доклад главного директора Медицинской канцелярии и архиатра Я. Монсея «О рангах для Медицинского факульте­та». Для врачей, служивших по гражданскому ведомству, были определе­ны классные чины согласно Табели о рангах в соответствии с их ученой степенью и должностью (ранее медикам определялись чины по «армейс­кому и флотскому штатам»). Доктора, штаб-лекари и лекари могли быть произведены в чин коллежского асессора (VIII класс) 26 .

«Правила производства в статские чины» от 16 декабря 1790 г. 27 вне­сли некоторые изменения: доктора медицины, прослужившие не менее 10-ти лет, могли быть произведены в чин надворного советника (VII класс).

24 мая 1834 г. Николай I утвердил представленное Министерством внутренних дел «Положение о классах медиков, ветеринаров и фарма- цевтиков и о производстве их в чины». Все медики, состоявшие на службе, получили возможность быть «утверждаемы в чинах, присвоенных ученых их степеням». Доктора медицины и хирургии могли получить чин надворного советника по выслуге 10-ти лет. Доктора медицины, медико-хирурги, штаб- лекари по выслуге 8-ми лет — чин коллежского асессора. Обладатели этих ученых степеней и чинов могли дослужиться до чина статского советника (V класс). Лекари через 3-6 лет «ревностного и беспорочного служения» (в зависимости от отделения, к которому причислены) могли быть представ­лены к чину титулярного советника (IX класс). Лекарь мог дослужиться до надворного советника, но не выше, если он не был пожалован в штаб-лекари 28 .

Производство в классные чины повышало престиж профессии вра­ча и социальный статус врачей. Чиновники первых восьми классов имели право быть «причисленными» к потомственному дворянству. IX класс давал права личного «дворянского достоинства». Естественно, что полу­чить потомственное дворянство и войти в высшее привилегированное сословие российского общества было и заветной мечтой, и труднодости­жимой целью служащего.

Производство в чины зависело прежде всего от выслуги и в меньшей степени — от заслуг. Но все жг в Ярославской губернии случалось, когда в следующий чин врачей производили именно за заслуги. Так, инспектор врачебной управы К.Н. Клейгельс «за отлично ревностную службу и осо­бенные труды» в 1816 г. по высочайшему повелению был «награжден коллежским советником» (VI класс) 29 .

Чин надворного советника — «потолок» для уездного врача. Более высоких чинов могли достичь инспектора, возглавлявшие врачебные уп­равы. Для иностранца обязательным условием производства в классный чин было российское подданство. За производство в чин и получение соответствующего патента с медиков вычиталось месячное жалованье в пользу госпиталей 30 .

Тогда же, в 1834 г., были введены форменная одежда и знаки разли­чия для гражданских служащих, в том числе и для медиков 31 . Образцы форменной одежды рассылались уездным врачам. В 1837 г. министр внут­ренних дел Д.Н. Блудов потребовал от Медицинского департамента МВД также «непременного и точного» исполнения высочайшего повеления Николая I о том, чтобы гражданские чиновники не носили ни усов, ни бороды, так как «это принадлежит одному военному мундиру» 32 .

В Ярославской губернии в течение первой половины XIX в. лишь четыре врача получили чин статского советника: инспектора врачебной управы доктора медицины К.Н. Клейгельс и П.А. Доброславин, штаб- лекарь А.И. Подгаевский и пошехонский уездный врач доктор медицины А.М. Критский.

Права и привилегии потомственных дворян с занесением в родос­ловные Ярославской губернии с конца XVIII до середины XIX вв. получили врачи П.А. Гове, Н.Н. Беттингер, Ф.И. Вебер, К.Н. Клейгельс, И.И. Миллер, Ф.А. Петерсон, П.И. Рель, А.М. Черноглазов и А.М. Критский.

Новые «Правила испытания врачей, фармацевтов, ветеринаров, дантистов и повивальных бабок», высочайше утвержденные 18 декабря 1845 г. 33 , упорядочили ученые степени и звания врачей. Согласно «Прави­лам», «Ученые степени и звания… суть троякого рода»: 1) «учено-практи­ческие» — лекарь, доктор медицины, доктор медицины и хирургии; 2) «уче­но-служебные» — уездный врач, член врачебной управы (оператор и аку­шер), инспектор; 3) «специально-практические» — дантист, повивальная

Для соискателей медицинских степеней и званий предусматривались особые экзамены. Среди новшеств было такое: введение испытаний на звание уездного врача и члена врачебной управы (экзамены для инспекто­ров введены еще в 1810 г.). Это объяснялось тем, что медицинскому чи­новнику были необходимы знания медицинского законодательства, делоп­роизводства, широкого круга медицинских и смежных дисциплин, в том числе судебной медицины, эпидемиологии, социальной гигиены, ветери­нарии, токсикологии и других. Только успешно сдавшие экзамены могли получить соответствующую званию должность — при наличии вакансии, которую иногда приходилось ждать годами. Лекарь И.И. Татаринов, на­пример, в бытность свою ассистентом Казанского университета сдал экзамены и был утвержден в звании уездного врача в 1854 г., в звании акушера — в 1855 г., в звании оператора — в 1856 г. Лишь в 1859 г. он получил должность акушера Одесской врачебной управы, а в 1860 г. его перевели на ту же должность в Ярославль 35 .

Возможности восхождения врачей по бюрократической и социаль­ной лестнице постепенно ограничивались. Согласно высочайше утверж­денному «Положению о гражданских и служебных преимуществах, со­единяемых с медицинскими, фармацевтическими и ветеринарными сте­пенями» от 16 февраля 1849 г., доктора медицины и хирургии и доктора медицины, а также приравненные в правах к последним медико-хирурги, пос­ле 4-х лет «одобрительной службы» могли быть произведены в чин VIII класса (ранее — VII класса). Лекари после 4-х лет службы — в чин IX класса (ранее минимально необходимый стаж — 3 года) 36 .

При этом самодержавная власть серьезно затруднила получение дво­рянства: с 1845 г. чиновники гражданских ведомств получали потомствен­ное дворянство при достижении чина V класса (ранее — VIII класса), а с 1856 г. — IV класса. Права личного дворянства получали чиновники УТ-К клас­сов. Чиновники X-XIУ классов входили в группу потомственных и личных «почетных граждан». К этой группе причислялись и дантисты: они могли быть произведены в чин XIV класса после 12-летней выслуги 37 . Их невысо­кий статус определялся тем обстоятельством, что государственной систе­мы подготовки стоматологических кадров вплоть до конца XIX в. не суще­ствовало, общеобразовательный ценз и уровень профессиональной под­готовки дантистов был низким 38 .

В первые два десятилетия XIX в. из служивших в Ярославской губер­нии 19-ти врачей (членов врачебной управы и уездных лекарей) 11 были иностранцами, принявшими «вечное российское подданство». Из 8-ми русских врачей пятеро происходили «из духовного звания», двое — из дво­рян (Г.Ф. Мостовецкий и Д.В. Волченецкий), один (Ф.Ф. Житников) — «из солдатских детей». Высшие медицинские учебные заведения окончили пятеро: К.Н. Клейгельс — С.-Петербургскую медико-хирургическую акаде­мию и Йенский университет; М.И. Багрянский — Мо сковский университет, после чего «упражнялся в теории и практике» в Лейдене, Париже и Берли­не; Ф.А. Петерсон — университет в Кёнигсберге, затем совершенствовался в других европейских научных центрах; Ф.И. Вебер и Вишняков (его имя неизвестно) — С.-Петербургскую медико-хирургическую академию. Пер­вые трое имели ученую степень доктора медицины. Остальные обучались лекарскому искусству в сухопутных и военно-морских (генеральных) гос­питалях, сдавали экзамены на степень лекаря экстерном. Все прошли служ­бу в армии или во флоте, участвовали в войнах с Турцией и Персией. Штаб-лекарями они были пожалованы, как правило, «за верность и усер­дие, оказанные в пользовании больных ратников».

Типична биография лекаря «из немецкой нации» российского под­данного Петра Ивановича Реля (1767- после 1823), дающая представление о ступенях карьерного роста провинциального врача 39 .

Поступив на русскую службу в 1779 г. аптекарским учеником в Глав­ную аптеку С.-Петербурга, Рель в течение трех лет «упражнялся в практи­ческой и теоретической химии». В 1782 г. его перевели на должность лекар­ского ученика в Главный сухопутный военный госпиталь, где он обучался медицинским наукам, и в 1784 г был произведен в подлекари. В 1784-1790 гг. служил в Екатерининской больнице в Москве, в Артиллерийском и Инже­нерном шляхетском кадетском корпусе в С.-Петербурге, в Херсонском пехотном полку. В 1790 г получил степень лекаря и назначение в гребной флот на Балтику. Успел принять участие в войне со Швецией 1788-1790 гг. В 1792 г был пожалован в штаб-лекари и направлен Медицинской коллеги­ей на вакансию уездного врача в Ростов (Ярославской губернии). В Росто­ве он проработал 20 лет. В 1802 г. Петра Ивановича произвели в чин кол­лежского асессора, в 1808 г — в чин надворного советника. За отличие по службе в 1810 г. он был переведен на старший оклад, в 1811 г. получил ученую степень медико-хирурга и в следующем году назначен операто­ром Ярославской врачебной управы, каковую должность исполнял до 1823 г В 1816 г Рель по высочайшему повелению «в воздаяние отлично ревност­ной службы и особенных трудов» был произведен в коллежские советники (VI класс) и «сопричислен» к потомственному российскому дворянству. По выходе в отставку Рель «во уважение» к 43-летней службе получил «полный пенсион» 40 .

Другой пример — карьера Дениса Васильевича Волченецкого (1749 — после 1811), известного в свое время хирурга. Учебу он начал в Киевской духовной академии, в 1770 г поступил лекарским учеником в Московскую медико-хирургическую школу при Московском генеральном сухопутном госпитале. В 1772 г. после сдачи экзамена был направлен подлекарем в

С.-Петербургский морской госпиталь. В 1776 г получил степень лекаря и назначение на должность военного врача. Участвовал в Русско-турецкой войне 1787-1791 гг.: в штурме Очакова, в боях под Бендерами. После окон­чания войны работал в организованном им Елизаветградском военном госпитале и читал лекарским ученикам курс хирургии. В этот период Вол- ченецким были написаны сочинения «О некрозе», «Об опухолях» и наи­более значительная работа — записка на латинском языке “Observatio practica medico-chiruigica”, за что Медицинская коллегия пожаловала его в штаб-лекари. В 1797 г. он получил назначение на должность оператора сначала в Минскую, а затем в Киевскую врачебную управу. В 1802-1811 гг. Волченецкий возглавлял Ярославскую врачебную управу 41 .

В течение 1810-х — 1820-х гг. число лекарей в Ярославской губернии сократилось с 19-ти до 15-ти, обострился дефицит медицинских кадров. Первое поколение врачей сменили «природные россияне». Происходили они в подавляющем большинстве «из духовного звания» (8 из 11-ти, нахо­дившихся на государственной службе), дворяне по-прежнему составляли исключение: доктор медицины А. Махцевич. В составе «медицинского факультета» губернии осталось только четверо иностранцев: врачи стар­шего поколения И.И. Миллер, Ф.И. Вебер, К.Н. Клейгельс и П.И. Рель. Они начали службу в губернии еще в 1790-е гг. и, приняв российское поддан­ство, вполне интегрировались в новую социокультурную среду, выслужи­ли потомственное дворянство.

В 1820-е гг. среди врачей, служивших в Ярославской губернии, значи­тельно возросло число выпускников высших медицинских учебных заве­дений: 40 % против 15,7 % в начале века. Пятеро окончили С.-Петербургс­кую медико-хирургическую академию или ее Московское отделение (в 1808-1837 гг. в таком статусе существовала Московская медико-хирур­гическая академия).

Самое блестящее и престижное образование получил мышкинский уездный лекарь А. Махцевич. Окончив медицинский факультет Виленско­го университета, он продолжил учебу в Лейпциге, Геттингене, Флорен­ции. В Берлине совершенствовался в хирургии, повивальном искусстве, судебной медицине и других областях медицины. В С.-Петербургской ме­дико-хирургической академии слушал курс хирургии и совершенствовал­ся в практической медицине. Получил ученые степени доктора филосо­фии и доктора медицины, затем — доктора медицины и хирургии 42 .

Поколение врачей 1820-х гг. имело еще одну отличительную черту: многие из них прошли дорогами Отечественной войны 1812 г., были в заграничном походе русской армии 1814 г., работали в госпиталях при­фронтовой полосы и в тылу. П. Ловцов служил в госпитале под Вязьмой. И. Попов участвовал в сражениях под Смоленском и под Тарутино, в Бо­родинской битве, во взятии Парижа. П. Красотин участвовал во всех кам­паниях против Наполеона 1806-1814 гг.

В 1830-е — 1840-е гг. происходили серьезные качественные изменения в составе «медицинского факультета». Теперь он пополнялся только вы­пускниками высших учебных заведений: Московского и Дерптского уни­верситетов, Медико-хирургических академий С.-Петербурга, Москвы и Вильно. Получение диплома об окончании высшего учебного заведения отвечало духу времени. После реформы системы государственного уп­равления (1809-1811 гг.) к уровню общего образования государственных служащих стали предъявляться высокие требования. В частности, необхо­димым считалось знание иностранных языков. В формулярный список (послужной список врача) начали заносить соответствующие сведения, благодаря чему стало известно, например, что штаб-лекарь И.Е. Попов изучал словесность, историю, географию, математику, хорошо знал ла­тынь и немецкий 43 . А штаб-лекарь П. Беликов не только «очень хорошо» знал латынь, но греческий и французский языки, а также историю, фило­софию, словесные и другие науки 44 . А. Махцевич владел немецким, анг­лийским, итальянским, польским языками и латынью 45 . Латинский — язык медицины — многие врачи знали в совершенстве.

Начиная с 1830-1840-х гг., врачи стали чаще определяться в граждан­скую службу непосредственно со студенческой скамьи, минуя армию и флот, поэтому «медицинский факультет» значительно помолодел. Если в 1800-1820-е гг средний возраст врачей составлял 41-46 лет, то в 1840-е гг. — 36-37 лет.

Число медиков в провинции постепенно увеличивалось: в Ярославс­кой губернии до 32-х в 1850 г. 46 К началу 1860-х гг в губернии по гражданс­кому ведомству работали 31 врач и 5 ветеринарных врачей, вольной прак­тикой занимались 10 человек (без учета врачей, работавших по частному найму: данные об их числе пока не обнаружены) 47 . В 1830-е гг. Комитет министров принял ряд положений, разрешавших учебным заведениям, фабрикам и мануфактурам, а также помещикам в имения принимать на службу врачей 48 .

Появились «особые» городовые врачи. Положение Комитета мини­стров от 1840 г. разрешало городам иметь врача на своем иждивении 49 . Города это положение применяли редко, поэтому в 1843 г., по распоряже­нию министра внутренних дел Л.А. Перовского, во все города, помимо уездных врачей, назначались городовые с жалованием из городских дохо­дов, а при их недостатке — из капитала Приказа общественного призрения. Эти врачи «сверх занятий по городу врачебно-полицейских [Санитарных. — Е.С.] и судебно-полицейских, обязаны исполнять должность медика в градских и тюремных больницах» 50 .

Врачи, работавшие по найму частных лиц, городских обществ и уч­реждений, пользовались правами государственной службы, в частности, им присваивались классные чины.

С образованием Министерства государственных имуществ (1837 г) в губерниях стали создаваться новые должности в сфере «народного здра­вия». В соответствии с высочайше утвержденным «Положением о меди­цинской части Министерства государственных имуществ» от 26 декабря 1851 г. 51 учреждались должности губернского врача и губернского ветери­нарного врача при палатах государственных имуществ (осуществляли об­щий надзор) и должности окружных врачей. Последние выполняли, в ос­новном, функции санитарных врачей и эпидемиологов в «казенных» волос­тях, заведовали больницами, если таковые имелись. Для оказания медицинской помощи крестьянам «казенных» волостей назначались фельдшера.

К середине XIX в. заметно расширился спектр социальных групп, из которых выходили в медики: духовенство, купечество, мещане, военнос­лужащие. Увеличилась доля дворян. В 1850/51 уч. г. на медицинском фа­культете Московского университета дворяне составляли 43,1 %, в 1859 г. — 66,6 %, в 1865 г. — 60,1 % 52 . В Ярославской губернии в 1850 г из 24-х служив­ших врачей 9 уже были дворянского происхождения 53 . Отношение беднею­щего, но образованного дворянства к профессии врача быстро менялось.

Итак, с развитием в XVIII — первой половине XIX вв. гражданской отрасли здравоохранения, с включением в сферу медицинского обслу­живания населения провинции формировались кадры гражданских вра­чей. В 1810 г. в России насчитывалось 1 500 гражданских медиков, в 1839 г. — около 2 тыс. 54 Медицинское сообщество привлекало в свои ряды выходцев из различных социальных слоев, значительную группу составляли врачи «из иностранцев».

Одновременно определился статус провинциальных медиков — прак­тикующих врачей — в российской бюрократической системе. В XVIII — начале XIX вв. продвижению врачей по чиновной лестнице способствова­ло покровительство монаршей власти, которым пользовалась медицина. Успешная карьера открывала перспективу повышения социального стату­са — «причисления» к потомственному дворянству. К середине XIX в. си­туация заметно изменилась. Медики становились все более востребован­ными, повысился их образовательный уровень. Но в то же время рост численности врачей делал эту профессию все менее уникальной. «Встра­иваясь» в иерархию российской бюрократии, они растворялись в общей массе среднего чиновничества, лишь в редких случаях достигая ее высо­ких ступеней.

Примечания

1 Астахова Е.Ю., Жмуркин В.П., Сточик A.A. Мероприятия Российского пра­вительства по ликвидации дефицита медицинских кадров на государственной службе в конце 18 — начале 19 веков // Развитие государственной медицины в России. М., 2003. С. 34.

Astakhova E.Yu., Zhmurkin V.P., Stochik A.A. Meropriyatiya Rossiyskogo pravitelstva po likvidatsii defitsita meditsinskikh kadrov na gosudarstvennoy sluzhbe v kontse 18 — nachale 19 vekov // Razvitie gosudarstvennoy meditsiny v Rossii.

Moscow, 2003. P. 34.

2 Зимин И.В. Подготовка медицинских кадров в России (XIX — начало XX вв.). СПб., 2004. С. 44.

Zimin I.V. Podgotovka meditsinskikh kadrov v Rossii (XIX — nachalo XX vv.). St. Petersburg, 2004. P. 44.

3 Полное собрание законов Российской империи: Собрание 2-е. (ПСЗРИ-2). Т. II. № 1664; Т. III. № 1828.

Polnoe sobranie zakonov Rossiyskoy imperii: Sobranie 2-e (PSZRI-2). Vol. II.

# 1664; Vol. III. # 1828.

4 Полное собрание законов Российской империи: Собрание 1-е. (ПСЗРИ-1). Т. X. № 7245.

Polnoe sobranie zakonov Rossiyskoy imperii: Sobranie 1-e. (PSZRI-1). Vol. X.

5 РГАДА. Ф. 346. Оп. 1, ч. 1. Кн. 41. Д. 312. Л. 560.

Russian State Archive of Ancient Acts (RGADA). F. 346. Op. 1, ch. 1. Kn. 41. D. 312. L. 560.

6 ПСЗРИ-1. Т. XIV. № 10527.

PSZRI-1. Vol. XIV. # 10527.

7 ПСЗРИ-1. Т. XX. №. 14392.

PSZRI-1. Vol. XX. # 14392.

9 Серебреников С. Об открытии Ярославского наместничества в 1777 году: Исследования и описания по предметам истории, этнографии, статистики и топогра­фии // Ярославские губернские ведомости. 1861. № 7. С. 49.

Serebrenikov S. Ob otkrytii Yaroslavskogo namestnichestva v 1777 godu: Issledovaniya i opisaniya po predmetam istorii, etnografii, statistiki i topografii // Yaroslavskie gubernskie vedomosti. 1861. No. 7. P. 49.

10 ПСЗРИ-1. Т. XXII. № 16331.

PSZRI-1. Vol. XXII. # 16331.

“ПСЗРИ-1. Т. XXIV. № 17743.

PSZRI-1. Vol. XXIV. # 17743.

12 ПСЗРИ-1. Т. XXXXIV. Книга штатов, ч. 2. С. 403.

PSZRI-1. Vol. XXXXIV Kniga shtatov, ch. 2. P. 403.

13 ПСЗРИ-1. Т. XIV № 10196.

PSZRI-1. Vol. XIV. # 10196.

14 Зимин И.В. Медицинская интеллигенция в сословной структуре Российской империи XIX века // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2003. № 6. С. 49.

Zimin I.V Meditsinskaya intelligentsiya v soslovnoy strukture Rossiyskoy imperii XIX veka // Problemy sotsialnoy gigieny, zdravookhraneniya i istorii meditsiny. 2003. No. 6. P. 49.

15 Чистович Я.А. История первых медицинских школ в России. СПб., 1883. С. 636. Chistovich Ya.A. Istoriya pervykh meditsinskikh shkol v Rossii. St. Petersburg,

16 Государственный Архив Ярославской области (ГАЯО). Ф. 213. Оп. 1. Д. 891. Л. 2. State Archive of Yaroslavl oblast (GAYaO). F. 213. Op. 1. D. 891. L .2.

17 ПСЗРИ-1. Т. XXIV. № 17743.

PSZRI-1. Vol. XXIV. # 17743.

18 Зимин И.В. Подготовка медицинских кадров в России (XIX — начало XX вв.). С. 332.

Zimin I.V Podgotovka meditsinskikh kadrov v Rossii (XIX — nachalo XX vv.). P. 332.

19 Карпенко С.В. Михаил Xрущов, Степан Шешковский и «преображенье» Тай­ной канцелярии в Тайную экспедицию // Новый исторический вестник. 2010. № 2 (24). С. 92, 96.

Karpenko S.V Mikhail Khrushchov, Stepan Sheshkovsky i “preobrazhene” Taynoy kantselyarii v Taynuyu ekspeditsiyu // Novy istorichesky vestnik. 2010. No 2 (24). P. 92, 96.

20 ПСЗРИ-2. Т. IX, ч. 1. № 7118.

21 ПСЗРИ-1. Т. XVI. № 12179.

PSZRI-1. Vol. XVI. # 12179.

22 ПСЗРИ-1. Т. XXIII. № 16988.

PSZRI-1. Vol. XXIII. # 16988.

23 ПСЗРИ-1. Т. XXXI. № 24298.

PSZRI-1. Vol. XXXI. # 24298.

24 ПСЗРИ-2. Т. XX, ч. 2. № 19529.

25 Зимин И.В. Подготовка медицинских кадров в России (XIX — начало XX вв.). С. 329-330.

Zimin I.V. Podgotovka meditsinskikh kadrov v Rossii (XIX — nachalo XX vv.). P. 329-330.

26 ПСЗРИ-1. Т. XLIV. Книга штатов, ч. 2. 2. C. 57-58.

PSZRI-1. Vol. XLIV. Kniga shtatov, ch.2. P. 57 -58.

27 ПСЗРИ-1. Т. XXIII. № 1б930.

PSZRI-1. Vol. XXIII. # 1б930.

28 ПСЗРИ-2. Т. IX, ч. 1. № 7118.

PSZRI-2. Vol. IX, ch. 1. # 7118.

29 ГAЯO. Ф. 213. Оп. 1. Д. 1827. Л. 5об.

GAYaO. F. 213. Op. 1. D. 1827. L. 5v.

30 ПСЗРИ-1. Т. XII. № 9357; ПСЗРИ-2. Т. III. № 23б0.

PSZRI-1. Vol. XII. # 9357; PSZRI-2. Vol. III. # 23б0.

31 ПСЗРИ-2. Т. IX, ч. 1. № б8б0.

PSZRI-2. Vol. IX, ch. 1. # 6860.

32 РГИA. Ф. 1297. Оп. 1029. Д. 79. Л. 1-3.

RGIA. F. 1297. Op. 1029. D. 79. L. 1-3.

33 ПСЗРИ-2. Т. XX, ч. 2. № 19529.

PSZRI-2. Vol. XX, ch. 2. # 19529.

35 ^ЯО. Оп. 1. Д. 2101. Л. 28об.-44.

GAYaO. Op. 1. D. 2101. L. 28v.-44.

36 ПСЗРИ-2. Т. XXIV, ч. 1. № 23022.

PSZRI-2. Vol. XXIV, ch. 1. # 23022.

38 Зимин И.В. Подготовка медицинских кадров в России (XIX — начало XX вв.). С. 191-192.

Zimin I.V. Podgotovka meditsinskikh kadrov v Rossii (XIX — nachalo XX vv.). P. 191-192.

39 РГИA. Ф. 1299. Оп. 1. Д. 359. Л. 2об.-3; ГAЯO. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2494. Л. 2-2об.

RGIA. F. 1299. Op. 1. D. 359. L. 2v.-3; GAYO. F. 213. Op. 1. D. 2494. L. 2-2v.

40 rAHO. Ф. 213. Оп. 1. Д. 2494. Л. 2-2об.

GAYaO. F. 213. Op. 1. D. 2494. L. 2-2v.

41 РГИA. Ф. 1294. Оп. 1 (св. 5). Д. 9. Л. 17боб.-177; Ф. 1297. Оп. 1. Кн. 39. Д. б7. Л. 17боб.-177; Оп. 1. Кн. 95. Д. 4б. Л. 1б1об.-1б2.

RGIA. F. 1294. Op. 1 (sv. 5). D. 9. L. 176v.-177; F. 1297. Op. 1. Кп. 39. D. б7. L. 176v.-177; Op. 1. Кп. 95. D. 4б. L. 161v.-162.

42 ГAЯO. Ф. 86. Оп. 1. Д. 271. Л. 37об.-38; Д. 283. Л. 4об.

GAYaO. F. 86. Op. 1. D. 271. L. 37v.-38; D. 283. L. 4v.

43 Там же. Л. 12об.-14.

Ibidem. L. 12v.-14.

44 РГИA. Ф. 1299. Оп. 6. Д. 329. Л. 12.

RGIA. F. 1299. Op. б. D. 329. L. 12.

45 РГИA. Ф. 1299. Оп. 10 (св. 20). Д. 394. Л. 9об.-10.

RGIA. F. 1299. Op. 10 (sv. 20). D. 394. L. 9v. -10.

46 ГAЯO. Ф. 86. Оп. 1. Д. 1154. Л. 26, 46.

GAYaO. F. 86. Op. 1. D. 1154. L. 26, 46.

47 ГАЯО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 2241. Л. 69об.; Д. 2363. Л. 359-360.

GAYaO. F. 86. Op. 1. D. 2241. Л. 69v.; D. 2363. L. 359-360.

48 ПСЗРИ-2. Т. VII. № 5324; Т. IX, ч. 1. № 7693; Т. XI, ч. 1. № 9169.

PSZRI-2. Vol. VII. # 5324; Vol. IX, ch. 1. # 7693; Vol. XI, ch. 1. # 9169.

49 ПСЗРИ-2. Т. XV, ч. 1. № 13796.

PSZRI-2. Vol. XV, ch. 1. # 13796.

50 Сборник циркуляров и инструкций Министерства внутренних дел с учреж­дения министерства по 1 октября 1858 г. Т. 7. Часть врачебная. СПб., 1858. С. 28-29.

Sbornik tsirkulyarov i instruktsy Ministerstva vnutrennikh del s uchrezhdenya ministerstva po 1 oktyabrya 1858 g. Vol. 7. Chast vrachebnaya.

St. Petersburg, 1858. P. 28-29.

51 ПСЗРИ-2. Т. XXVI, ч. 2. № 25850.

PSZRI-2. Vol. XXVI, ch. 2. # 25850.

52 Зимин И.В. Медицинская интеллигенция в сословной структуре Российской империи XIX века. С. 50.

Zimin I.V Meditsinskaya intelligentsiya v soslovnoy strukture Rossiyskoy imperii XIX veka. P. 50.

Meditsinskaya intelligentsiya v soslovnoy strukture Rossiyskoy imperii XIX veka

53 ГАЯО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 1154. Л. 26-27.

GAYaO. F. 86. Op. 1. D. 1154. L. 26 -27.

54 Ханыков Я.В. Очерк истории Медицинской полиции в России. СПб., 1851. С. 85. Khanykov Ya.V Ocherk istorii Meditsinskoy politsii v Rossii. St. Petersburg, 1851.

Статью подготовил и отредактировал: врач-хирург